[Dima]

12 июня 1968

На вторую ночь в Кэмп Альфа меня поставили в охранение на периметр. Я был взволнован перспективой получить шанс немного повоевать. Нас восьмерых повезли вдоль внутренней стороны окружающего лагерь глиняного вала. Меня и еще троих парней высадили в точке под названием Бункер 13. Значение этого числа не упустил ни один из нас.
Мы остались стоять там, в облаке красной пыли, в то время как грузовик помчался вдоль вала к следующему бункеру. "Ну и чего?" подумал я про себя по мере того, как пыль оседала вокруг нас. Никаких инструкций, никаких советов – ничего! Они просто оставили нас тут раздумывать, что, черт возьми, нам нужно делать дальше.
Мы залезли в бункер. Это была большая постройка из мешков с песком площадью около восьми квадратных футов. Стены состояли из двойного слоя набитых песком зеленых нейлоновых мешков с расположенными спереди амбразурами. Крыша была покрыта шестью слоями мешков, уложенных на раму из листовой стали и тяжелых деревянных брусьев. Вдоль задней стенки рядом с входом стояла изношенная раскладушка армейского образца. Сиденьями служили несколько деревянных ящиков от боеприпасов. На стопке мешков с песком в переднем левом углу стоял полевой телефон. Вдоль передней стены были отрыты противогранатые ровики – глубокие отверстия, в которые можно было бы спихнуть прилетевшую гранату, чтобы при ее взрыве не пострадали обитатели бункера.
В дополнение к имеющимся у каждого М-16 нам дали пулемет М-60 с двумя коробами патронов в рассыпных лентах, гранатомет М-79 с двумя бандольерами осколочных выстрелов. У каждого из нас было по две бандольеры 5,56 мм патронов, всего по четырнадцать магазинов на каждую из наших М16. Осколочные гранаты, я полагаю, нам не доверили, потому что мы не получили ни одной.
Мы нашли замыкатели двух Клейморов, расположенных по фронту с той стороны колючки. Оказалось, что я единственный в группе, кто хоть раз видел Клеймор и представлял себе, как откинуть предохранитель и взвести его. Я уверенно продемонстрировал своим товарищам, как правильно пользоваться Клеймором – тайно досадуя, что не уделил больше внимания своим инструкторам тогда, во время спецподготовки.
Полевой телефон поставил перед нами новую проблему. Никто из нас не знал, кому нам полагалось звонить, и что говорить в случае, если мы это сделаем. Мы решили, что озаботимся этим, когда придет время. Уровень моей уверенности потихоньку опускался на дно самого глубокого из гранатных ровиков...
Я поинтересовался, какую подготовку имеют мои собратья по охране бункера. Помимо ремонта дизельных двигателей, неполной разборки пишущей машинки "Ремингтон", и готовки "дерьма на черепице"**** на четыреста персон, ни один из них понятия не имел, как обращаться с М-60 или М-79. Я согласился взять на себя М-60 и продемонстрировал писарю-машинисту, как открывать, заряжать, и стрелять из М-79. Я только не стал ему говорить, что сам стрелял из него всего лишь дважды.
Час до темноты мы провели, знакомясь друг с другом и обмениваясь военными историями. Мы работали над тем, чтобы убедить себя, что являемся плохими ублюдками, защищенными всеми этими мешками с песком, и вооруженными всем этим современным оружием. Да уж, старине Виктору Чарли***** стоит получше следить за своей задницей, если он захочет нажить себе проблем в Бункере 13, поскольку мы готовы отсыпать ему полной пригоршней.
По мере того, как опускалась ночь, вместе с лучами заходящего солнца загадочным образом начала испаряться и наша уверенность в себе. Центром нашего внимания стали находящиеся перед нами спирали колючей проволоки и "путанка", из-за которых мы, столпившись плечом к плечу возле амбразур, ежесекундно ожидали появления вражеских саперов.
Нежданный звонок полевого телефона чертовски напугал нас. Механик осторожно поднял трубку, и робко ответил: "Хелло?" Когда караульный сержант закончил пережевывать его задницу за ненадлежащую форму обращения, он потребовал доложить обстановку и сообщил, что мы должны звонить в начале каждого часа, чтобы сержант, отвечающий за охрану периметра, был в курсе происходящего на нашей точке. Мой товарищ пережил второй сеанс жевания задницы, спросив, что нам делать, если что-нибудь случится в середине часа. Разъяренный сержант на другом конце линии решил, наконец, что стоит дать нам хоть какие-то инструкции, приказав сообщать обо всем необычном в любое время, запросить подсветку, если мы заподозрим движение перед нами, и при вызове обозначать себя позывным "Бункер 13".
Мы бодрствовали до полуночи, а затем решили разделиться на трехчасовые смены – по два человека каждая. Я не мог заснуть и бодрствовал всю ночь. Я сидел, уставившись на колючую проволоку перед нами. Если VC нападут, они не застанут нас врасплох, это точно. Нет, Богом клянусь! Мы будем готовы, когда они появятся. В тайниках души я задавался вопросом, кто из нас первым сломается и побежит. Я чертовски надеялся, что это буду не я.
На протяжении ночи мы несколько раз замечали, что "что-то движется" по ту сторону колючки. Все просыпались, и сидели с оружием, снятым с предохранителя, в течение десяти-пятнадцати минут, пока мы не приходили к мнению, что тревога была ложной. Рыжеволосый повар из Лос-Анджелеса постоянно предлагал запросить подсветку. В конце концов мы заткнули его, пообещав, что, если ее запросит еще какой-нибудь бункер, мы сделаем то же самое.

13 июня 1968

Солнце встало в четыре. Измученные, с покрасневшими глазами, мы пялились в амбразуры Бункера 13. Мы были великолепны. У VC не получилось проникнуть через периметр на нашем участке (или что-то в этом духе). О, мы подозревали, что они доползали до самой проволоки, чтобы проверить нас, но наша готовность, несомненно, заставила их отбросить любое глупое предположение о возможности пробраться через заграждения у Бункера 13.
Грузовик забрал нас в 06.30 и отвез в казармы. Мы сдали оружие и по-быстрому перекусили перед тем, как отправиться в койки, чтобы немного поспать. Через три часа какой-то дерьмоголовый сержант поднял меня и отправил на уборку.
На вечернем построении я обнаружил, что моя "удача" продолжается – меня снова поставили на охрану периметра. Я предположил, что Армии понравилось, как мы защищали наш участок предыдущей ночью. С другой стороны, возможно, они собирались заставить нас продолжать до тех пор, пока мы не начнем делать это правильно.

17 июня 1968

Мы закончили "Пи-трейнинг". Этот курс дал нам немного больше навыков, немного больше преимуществ, которые, как мы надеялись, помогут нам пережить следующие двенадцать месяцев и вернуться "в Мир" одним куском. Кое-кто из нас получил некоторую уверенность. Инструктора проделали отличную работу, выявляя наши недостатки. Мы будем учиться, и набираться опыта каждый день, каждый час, каждую минуту. Те из нас, кто будет учиться быстрее, получат лучшие шансы на выживание. А кто нет – вернутся из этой страны с помощью похоронной команды. Там было более чем достаточно пластиковых мешков для трупов самых глупых.

* Лайфер (Lifer) – Профессиональный военный (зачастую включая офицеров) и вообще любой, хотя бы раз подписавший повторный контракт на военную службу (прим. перев.)
** SERTS – Screaming Eagle Replacement Training School: школа подготовки пополнений Кричащих Орлов (прим. перев.)
*** "Вишенка" (Cherry) – сленг. новобранец, салага, девственник (прим. перев.)
**** Рубленая говядина на тосте. Нарезанная тонкими ломтиками солонина с белым соусом на ломтике обжаренного хлеба. На армейском сленге часто именуется "дерьмо на черепице" (shit on a shingle) (прим. перев.)
***** Виктор Чарли – VC, сокращение от Вьет Конг (Viet Cong). Прозвище, данное южновьетнамским партизанам (прим. перев.)